Д. ГАНСАРУУЛ (Монголия), журналистка из газеты “Удрийн сонин” и лауреатка Премии прав человека 2021 года, присуждаемой Советом демократии и свободы Азии (Япония)
(вторая часть)
На снимке: полосы “Удрийн сонин”, где опубликовано интервью.
Д.ГАНСАРУУЛ: Когда проблема родного языка стала острой?
САРАНХУУ: В начале 2021 года Всекитайское собрание народных представителей заявило, что «ученикам неконституционно учиться на языке меньшинства». Этим они сами нарушают Конституцию. Согласно Конституции, все нации имеют равные права. В Китае, кажется, нет ничего более бесполезного, чем наш язык. С момента создания Китайской Народной Республики монгольский язык в изгнании, а китайский язык становился как ультиматум.
Когда китайцы объявили монгольскую письменность «устаревшей и трудной для обучения», некоторые из нас стали склоняться в пользу кириллице, призывая: «Тогда давайте будем как наши монгольские братья и сестры будем переходить на кириллице ». И стали преподавать и распространять кириллицу. На кириллице издавали книг. Тогда наверное китайцы побоялись, что мы будем похожи на граждан Монголии и повелели отныне изучить и использовать только традиционную монгольскую письменность, а не кириллицу.
Было время, когда монгольский язык и письменность были нужны для коммунистической пропаганды.
Д. ГАНСАРУУЛ: В каком положении были монгольский язык и письменность во время Культурной революции?
САРАНХУУ: Монгольские школы были закрыты во время Культурной революции. Фактически, это было время, когда не было известно, существуют ли вообще все монгольские и китайские школы. Школа была местом, где хунвэйбины орали, ругали, оскорбляли и пытали так называемых врагов народа. Ужасное время, когда ученики пытали своих учителей.
Хунвэйбины вопили: «Китайские иероглифы будут использоваться в монгольском языке» и экспериментировали. Но необразованные бунтовщики потерпели неудачу.
Этим бродячим псам было негде жить. Они на монгольские семьи нападали и стали жить в этих семьях. Членов семьи избивали и замучили, за это скотоводы должны были кормить их с благодарностью.
Монголы сопротивлялись им, как могли, иногда с оружием, но не смогли противостоять их натискам.
Мы не потеряли свой язык и культуру в те трудные времена. Тогда не было четко направленной политики и деятельности против нашего языка. Кажется, сегодня мы находимся в более трудной языковой и культурной ситуации, чем во время Культурной революции. Потому что теперь такая специальная политика есть и успешно реализуют. По-видимому, предполагают, что южные монголы исчезнут, если их язык будет уничтожен.
После выявления ошибок Культурной революции, таких как «Дело четырех разбойников» и «Ошибка левых», в 1978 году монгольские школы начали восстанавливаться. Как только они восстановились, китайцы начали попытаться их превратить в китайские школы. Как только открывались, школы сомонов и гацаа закрывались под предлогом укрупнения.
Скоро объявил товаризацию образования. Ложь и обман стали средством зарабатывания денег.
Проблемы монгольского языка и культуры всегда были серьезными.
Д. ГАНСАРУУЛ: Когда и сколько было попыток обучение монгольских школ перевести на китайский?
САРАНХУУ: Было около десяти таких попыток. В каждом случае монголы протестовали и попытка останавливалась. В 2017 году обучение в монгольских школах округа Баянгол Синьцзян-Уйгурского автономного района переведено на китайский. Тогда монголы АРВМ беспокоились и начали протестовать, предупреждая: «Внутренней Монголии это может повториться ».
Даже глава правительства нашей автономии монголка Бу Сяолинь, у которого дед Улаанхуу и отец Бухоо тоже были вождями АРВМ, была не очень послушной при выполнении задач по китаизации образования. Наверное за это на неё оказывали огромное давление. Она потеряла сознание на большом партийном собрании в Пекине из-за стресса, когда на трибуне познакомила отчёт работы. И вскоре была смещена. Вместо неё теперь монголка Ван Лися из Ляониня, которая более лояльна китайской политике.
В 2020 году мы предприняли решительную атаку против китаизации образования. Тогда запрет на протестные акции был уже двойным из-за коронавируса, но все-таки южные монголы восстали. С 1981 года в Южной Монголии не было таких широкомасштабного сопротивления. В 1981 году монгольское студенченчество бунтовало против решения о переселении многочисленных китайских мигрантов в АРВМ в связи с введением рынка.
Протесты 2020 года были даже мощнее, чем протесты 1981 года. В 1981-ом восстали студенты, а в 2020 году все южномонгольские родители подняли бунт. Дети тоже боролись, бежали из школы, иногда прорвав полицейский кордон и шествовали внутри ограждения школ, скандируя националистичные лозунги.
Родители объединились в соцсети, ходатайствовали, подали в суд, митинговали, устроили пикет и распространяли видео- и аудиозаписи протестного характера. Несколько человек покончили жизнь самоубийством в знак протеста. Многие люди были арестованы, в целях ослабить сопротивление, но это не сильно помогло, поскольку явных лидеров не было. Тюрьмы были переполнены, а гостиницы превратились в места временного содержания под стражей.
Д. ГАНСАРУУЛ: Каковы были цели и результаты протестов?
САРАНХУУ: Есть люди, которые говорят, что борьба принесла только беду. Но если мы не будем бороться, придёт беда еще быстрее и разрушительнее.
К восстанию присоединились правительственные чиновники, учителя средних школ, преподаватели вузов, сотрудники телеканала «Одон» и даже полицейские. Открытие нового учебного года в южномонгольских школах не состоялось. Тысяч учеников ходили в монгольскую школу в Найманского хошуна Жирэмского аймака, но 1 сентября приходили всего десятки учеников.
Мы узнали в соцсетях, что наши братья и сестры из Монголии массово поддерживают и организовывают разных акций, и очень радовались и мотивировались.
В результате протестов стали заявить: “три урока будут преподаваться на китайском языке”. А раньше говорили: «все уроки будут преподаваться на китайском языке». В АРВМ новые учебники, изданные на китайском языке, были уничтожены из-за народных протестов. И в спешке изданы учебники на монгольском языке.
Летом 2020 года начались атаки не только на монгольский язык и письменность. Началась атака на монгольскую культуру. Адреса, надписи и лозунги на монгольской письменности в учебных заведениях, культурных и общественных местах были удалены и соскоблены. Памятники, изображения и декоративные элементы, имеющие монгольские особенности на улицах были снесены. Статуи Чингисхана демонтированы, под предлогом “ их слишком много”. Книги и журналы на монгольском языке изымались из школ, культурных учреждений и из книжных магазинов. И сжигали, объясняя, что они не востребованы и их никто не покупают.
В некоторых местах было рекомендовано, что «Монгольская письменность и монгольская культура должна смотреться только вперемешку с китайской культурой” и “Если хотите изображать Чингисхана, то должны изобразить обязательно вместе с Мао”
Мы восстали, защищая всю монгольскую культуру, а не только монгольский язык.
Д. ГАНСАРУУЛ: Я слышал, что протестующих наказывали и пытали разными способами…
САРАНХУУ: Восстание было подавлено силой полиции и армии и десять тысяч человек брошены в тюрьмы. Было введено множество других наказаний. Все южные монголы стали государственными преступниками. Объявили в розыск многих, лица которых на видеозаписях были отчетливо видны, обещая тысячи юаней.
Монголов уволили с государственных должностей. Заменили их неквалифицированными и некомпетентными китайцами, и многие дела пришли в упадок. В частном секторе отбирали право работать и наложили огромные штрафы. Даже если не доказано, что владелец частной компании участвовал в протестах, то и наказывал за то, что он нанимал диссидента.
Скотоводам важно заполучать кредиты, чтобы вести хозяйство. Прекратили ссужать пастухам и обязали их: «Погасите свой старый кредит быстро, или вы попадете в тюрьму. Кража и разбой скота южных монголов участились из-за ослабления юридической защиты, и китайцы стали приехать на автомобилях и отбирать овец и коз.
Счета граждан были закрыты, а сбережения разворованы. Семьи тех, которые закончили самоубийством в знак протеста обвинялись в том, что они сообщили гражданам о случившемся.
Детей похитили и насильно обучают, а родителей поставили в вину «нарушения прав детей на образование». Отказ отправить ребенка в школу привели к внесению в черный список и лишению многих прав, например прав заполучения пенсий и пособий.
Многие монголоязычные соцсети и сайты были блокированы.
Известная активистка и наша героиня Янджиндулам был приговорен к 10 годам лишения свободы и поспешно заключен в тюрьму за «подстрекательство к мятежу». Ее мужа также задержали за «поддержку замысла жены». После ареста его отпустили, но ему запретили вымолвить ни слова о Янджиндуламе. Что стало с Янджиндуламом и другими задержанными, мы не знаем и узнать невозможно. Южная Монголия стала жестоким полицейским государством.
После акции протеста Комитет по образованию Южной Монголии заявил: «Население Внутренней Монголии поддерживает политику партии и поддерживают политику единых учебников. Мы в качестве образцового автономного района полны решимости проводить политику, проводимую в Тибете и Синьцзяне». Учиться по единому учебнику – значит учиться на китайском языке.
(первая часть: https://s-mgl.news/ru/2022/01/17/%d1%81%d0%ba%d0%be%d1%82%d0%be%d0%b2%d0%be%d0%b4-%d0%b8%d0%b7-%d1%8e%d0%b6%d0%bd%d0%be%d0%b9-%d0%bc%d0%be%d0%bd%d0%b3%d0%be%d0%bb%d0%b8%d0%b8-%d1%81%d0%b0%d1%80%d0%b0%d0%bd%d1%85%d1%83%d1%83-%d1%83/)
Комментарии
Отправить комментарий